Похоже, земля сегодня разломилась, выпустив из преисподней самых страшных своих обитателей – огненных демонов.

– Хасан!!! – кто-то принялся трясти его за плечо.

Конь всхрапнул и кинулся на нападавшего всадника, ещё миг и…

Темник успел натянуть резко поводья, останавливая своего скакуна. Юджин-бек!

– Штаб приказывает! Отводи своих всадников! ОТВОДИ! Через позиции Римского корпуса. Поспеши!

Пятнистые одеяния Юджин-бека во многих местах прогорели. Волосы на голове также наполовину сгорели. Лицо покрылось жирной копотью от сгораемой плоти, летавшей в воздухе.

Темник смотрел на пятнистого обгоревшего воина и, не понимая из его сбивчивой речи ни слова, читал по жестам: ОТСТУПАТЬ! Жестикуляция пятнистого была красноречива, двояко не истолкуешь смысл его движений.

Хасанбек ошалело встряхнул головой, пытаясь выбросить из глаз силуэт объятого пламенем всадника, а вместе с ним и всё, что было связано со страшной гибелью Великого Хана. Сжал зубы до резкой боли в челюстях. Подал знак дунгчи: труби отход! Подъехал к Джаглаю и принял из его рук Белое Девятиножное Знамя. Стиснул древко, приподнял святыню над головой и потряс. Белое полотнище с чёрным парящим кречетом затрепетало. Кречет ожил, зашевелил крылами, словно перебирая восходящие потоки воздуха.

Душераздирающий рёв трубы привлёк к себе внимание гвардейцев даже в этом светопреставлении. Разрознённые группы всадников, заприметив реющее над полем Белое Девятиножное Знамя, принялись нахлёстывать обезумевших лошадей. Лавировали между очагами пламени. Многие по пути опять попадали под прицельные залпы врага. Последнее, что выхватывал их ослеплённый взор: Священное Белое Знамя плыло над морем огня… Звало за собой. Призывало поспешить. Последнее, что они успевали подумать: если святыня по-прежнему развевается в руках Воина, значит Чёрный тумен ещё не побеждён до конца. Умирали они счастливыми…

Некоторым всадникам везло больше. Особенно тем, которые выбирались из завалов обгоревших тел и огненных очагов, перемещаясь вдоль краёв поля, а то и прямо через кусты, не углубляясь в перелесок.

Вокруг Хасанбека уже образовалось целое шевелящееся кольцо из съехавшихся со всех сторон всадников. А вокруг них – ещё одно неподвижное – из вповалку лежавших обгоревших, дымящихся трупов. Взгляд выхватывал на тушах лошадей лоскуты кожи, полопавшейся от неистового жара. Вытекшие глаза воинов. И повсюду…

СМРАД ГОРЕЛОГО МЯСА.

Запах дьявольского пирога, приготовленного огненными демонами.

Жаркое из Чёрного тумена.

Хаос, куда ни брось взгляд!

ХАОС, выбравший себе в помощники СМЕРТЬ и ОГОНЬ.

Сегодня формула войны для Первой Земной Армии состояла именно из этих трёх слов. Эту формулу не нужно было доказывать. Мироздание само доказало её, вычертив огненными знаками.

Я смотрел во все глаза! Я рвался на кусочки, больше всего на свете желая помочь своим собратьям, погибающим ТАМ, в сплошном огне.

У меня сегодня было много глаз – больше десятка! А если быть точным, двенадцать. Именно шесть «орлов», которых мы с помощью Олега Крохина и русского мата с горем пополам запустили в небо, взирали на поле битвы с небес, работая против своих творцов. И все эти двенадцать электронных глаз, выхватывая происходящее на разных кусочках пространства, где шла битва – видели одно и то же.

СМЕРТЬ и ОГОНЬ. Синонимы…

Здесь, на этом поле, смертоносным огненным варевом кипело очередное из бесчисленных сражений эволюционной войны. Выживает сильнейший. Слабый – сдохни! Живые существа всю историю своего существования только тем и занимаются, что воюют за выживание, норовят друг друга изничтожить, по принципу: сегодня ты, а я погожу до завтра.

Особых успехов в этом искусстве достигли существа разумные. Они творчески развили принцип.

Завтрашний рассвет встретит умнейший.

Книга вторая

Вселенская война

Часть первая

Змея, кусающая свой хвост

Я словно открыла старинную шкатулку, где вместо танцующих сайффи^* двигаются два серьёзных человечка. Я напрягаюсь и вскоре заполняю изображением всё свободное сознание. Будто бы, подобрав осколок цветного стеклышка, смотрю сквозь него на окружающее пространство. Вхожу в этот кусочек мира. И застываю незримым наблюдателем.

Я большая девочка и потому понимаю все сказанные взрослые слова, и потому мне так страшно – их смысл доходит до меня. Более того, он открывает другой смысл – несказанного…

Двое.

Один из них знаком мне до боли, до прикосновения, до шелеста дыхания. До… лепета первого слова «Па-па». Мой отец. Он одет в длинную, ниспадающую многочисленными складками, серебристую тогу с большим красным знаком спирали на груди – самое торжественное одеяние семиарха.

Другой – полная противоположность. За ним начинается всё что угодно – тайна, страх, угроза, тьма. Я не могу прочувствовать его, точно непреодолимый экран мешает цельному восприятию. Он – отдельно. Его слова, жесты, эмоции – отдельно. Он на полторы головы выше отца, шире в плечах. Ни дать, ни взять – могущественный крунго,^* явившийся из Запредела!

Красивые апартаменты. Небольшой дворец, стилизованный под резной терем, характерной славянской постройки. Неужели опять всё происходит на злополучной планете Земля?! На стенах шевелящиеся панно, напоминающие одновременно древние иконы и видеомониторы, демонстрирующие ещё один день из жизни неизвестных святых чужого народа. Горящие свечи, странным образом висящие прямо в воздухе. Не бросающаяся в глаза малочисленная прислуга. И практически отсутствующая личная охрана. Три человека с цепким неотступным взглядом – не в счёт! Да и комплекция их повергает в скепсис – заметная худоба, нестандартные движения, далёкие от автоматизма. Только из чувства противоречия допускаю, что это не дилетанты, а напротив – очень большие профессионалы, играющие дилетантов.

Я во все глаза смотрю – КАК это начиналось! И почему-то догадываюсь о многом за мгновение до произнесения вслух слов.

Сначала речь идёт о каком-то планетарном отстойнике. О неудавшемся эксперименте. И о восставшем грязном сброде. Отец красноречив, жесты его убедительны.

Глаза предводителя сильнейшего народа чужого мира вспыхивают. Лицо оживает.

Потом беседа становится конкретнее – о помощи. О срочной военной помощи. Взамен предлагается неизмеримо больше, чем действия, а именно – технические новшества и технологии высокоразвитой цивилизации. Нашей цивилизации.

И помощь обещана! Судя по всему, это не пустое сотрясание воздуха – собеседник отца, похоже, занимает высокое место в иерархии чужого мира.

Конечно же, он поначалу колеблется. Ведь полученная информация ограничена, недостаточна и подана заинтересованным источником. А посему – риск фатальных последствий немалый. Но и высокотехнологичный куш стоит этого риска. К тому же, говоря дипломатическим языком, данная встреча не более, чем «протокол о намерениях».

И он соглашается. В принципе.

…Я смотрю на происходящее и расслаиваюсь. Я смотрю в прошедшее. Я вспоминаю будущее. Я мечтаю о настоящем. Я – вне Времени!

Многое становится понятным, расставляет нужные акценты над давно сыгранными нотами. И я наконец-то нащупываю мелодию. Логичный и исчерпывающе понятный звукоряд. И щемящие звуки плывут внутри меня. Та мелодия, которую никто не различил в грохоте военных будней, в какофонии Хаоса. Двухголосие, где к лейтмотиву моего отца присоединилась мощная тема нового действующего лица. Игрока из практически недоступного будущего.