Я слышу их и сейчас. Эти слова. Снова и снова.

Спи, мой маленький, спи…

Ты пока не понимаешь, куда ты попал.

Ты мал и не знаешь, что я плачу о тебе заранее.

И если ты спросишь: «Сколько лет живут мамы?» —

Я совру: «Они не умирают…»

И если ты спросишь: «Сколько лет живут дети» —

Я совру: «Пока им не надоест играть».

И только на вопрос: «Сколько лет живёт солнце?» —

Я не совру:

«На твой век ещё хватит, я тебе обещаю».

Но только на твой…

Только на твой.

Спи, маленький мой…

У того, кто встал на путь Войны, может быть только два ребёнка.

Не существа – сущности. Под стать масштабу, избранному Вселенной. Соответствуя шкале, по которой всё и вся, меньшее чем звезда – попросту не существует.

Одно дитя мертворожденное. Любовь.

Другое – живое, растущее не по дням, а по часам. Имя ему: Ненависть…

Оно уже открыло глазки. Внутри меня.

Оно уже тянет к этому миру ручки. Изнутри меня.

Оно уже начинает считать этот мир СВОИМ. Забывая про меня…

Война бродит в палисаднике моего мира, заглядывает в окна. Особенно в те, откуда доносится:

«На твой век ещё хватит, я тебе обещаю».

Но только на твой…

Только на твой.

Спи, маленький мой…

Глава первая

Вернем ваше вчера!

– Тётка, ещё! Пару пива!

Вид у меня был донельзя убедительный. Я протянул свои пустые бокалы буфетчице, и несколько зевак у стойки, изображавших архаичную очередь, на самом деле принялись зевать и отводить взгляды. Пивная «мелочь» понимала: на водопой подался большой и опасный зверь. А когда пахнет сушняком по-крупному, не стоит выспрашивать: стоял ли ты в очереди?..

Я любовался собой со стороны, хотя никогда и не страдал приступами нарциссизма. В этот момент я просто сам себе ужасно нравился. А ещё мне нравился этот стильный пивной кабачок, именуемый «Тётя Клава». Было здесь всё выдержано в традициях, характерных для нравов, царивших в пределах моей многострадальной Родины более полувека назад.

Я родился уже после того, как прикрыли изрядно опостылевшую «лавочку» – развитое социалистическое общество, – и, наверное, никогда бы не смог ухватить зубами этот пласт низовой культуры своей нации и почувствовать его на вкус, если бы не отставной майор Торхов. Вот уж кому вся улица Девятая, в лице пенсионеров, что прекрасно помнили уничижительные, но столь дорогие сердцу, ностальгические вывески «ПИВА НЕТ», должна бы скинуться, по меньшей мере, на бронзовый бюст. За этот уютный кусочек их щемящего прошлого – забубенную пивнуху «Тётя Клава»…

Судя по тому рвению, с коим он отстаивал неожиданно вновь востребованный лозунг «Пиво – по-советски!», – хозяин кабака, должно быть, пропахал с однозвёздными погонами как минимум половину военной карьеры. Наверняка, любимый напиток и мешал ему получать очередные воинские звания. Но, одно несомненно – в пивной эстетике девяностолетний отставной майор Советской Армии давно и по праву был генералом. И злачное заведенье товарищ ветеран СА отгрохал на славу!

А посему в заведении Старика Торхова, со слов очевидцев настоящих, аутентичных «пивных гадюшников», всё было именно так, как должно быть. Практически «один к одному» с забегаловками почившей в бозе советской эры.

И прокуренный до тупой задумчивости зал. И штат на редкость широкоформатных тёток в заляпанных передниках. И буфетчица Клава, способная приструнить любого клиента убойными заклинаниями типа: «Не шлёпай губенями, сволота!» И, естественно, в качестве главного украшения, присутствовала легендарная очередь. И отстой пены. И толстостенные гранёные стеклянные кружки, которые обязывалось именовать бокалами. И даже – пятно красной краски, непременно присутствующее на донце каждой ёмкости. Должно быть, чтобы не воровали на сувениры, после выдавая за купленные. Хотя в этом я не уверен…

Словно озвучивая мой рейд к барной стойке, Яша, гитарист из штатного ансамбля, неожиданно и хрипло затянул «фирменную» песнь:

И вся гоп-компания лабухов^* грянула припев:

Я одобрительно показал Яше большой палец.

Погодил маленько, покуда Клава «изобразит» мне эти самые «два пива», одарил её расхожим комплиментом и под разухабистое пенье вернулся за свой столик… Но приступить к смакованию божественного напитка мне не позволили.

– Ну, и ЧТО будешь ДЕЛАТЬ?

Я поднял глаза от оседающей пены. У моего столика торчали два мужика в чёрных костюмах. Судя по выправке и уверенному поведению, они подкатили не случайно. Но мне было наплевать!

– Что ДЕЛАЛ, то и БУДУ.

– В смысле?

– В самом прямом… Пиво я буду пить! Ещё вопросы есть?

– Есть…

– Нет! Всё. Пресс-конференция закончена. Так, хмыри… Дёргайте, пока при памяти.

Я опять был донельзя убедителен. Мутные типы нехотя ретировались; один из них бросил напоследок фразу, которую я поначалу пропустил мимо ушей:

– Ладно, договорились… Мы не станем трогать твоё завтра…

«Ты глянь… Трогать они не будут!» – зашипело внутри меня, но вид пенной полоски над желанным напитком манил к себе и убеждал – не обращать внимания на всякие мелочи…

«Не обращать внимания на мелочи…»

«В мелочах таится дьявол, дружище… – заворочался во мне Антилексей, мой альтер эго; он проснулся и потирал условные глазёнки. – Ты бы, это… к мелочам-то поуважительней, херр оберст… даже если они тебе снятся».

Я и действительно – ПРОСНУЛСЯ.

А, ч-чёрт! Надо же… А так манила пересохшие губы пенная та полоска, и те две порции пивной прохлады!

Вот тебе и сиеста… Отдых в полуденный зной… да после сытного обеда… Короче, если перевести с испанского на славянский: кошмары, мучащие в духоте на полный желудок.

«Мы не станем трогать твоё завтра…» – голос продолжал звучать, витал где-то совсем рядышком, в воздухе.

Стоп! Не может быть, чтобы такой выпуклый сон оказался просто выжимкой ассоциаций от накопившихся за день впечатлений. Уж больно реальным он выглядел. И в точности совпадал с одним из судьбоносных моментов моей жизни! А каково обилие достоверных мелочей?!

«Совершенствуешься… иначе не скажешь… Вскорости заместо снов полнометражные сериалы будешь просматривать…» – ну что ещё мог ляпнуть Антил, как не очередную банальность?

«Да погоди ты! Это ж не сон и не фильм, а почти точная копия одного из отрезков прожитого мной. Вот только конец совсем не такой. Не должны они были вот так запросто развернуться и умотать!»

И действительно. Мне снилось не абы что, а именно тот день и тот момент, когда «двое в штатском» появились в моей судьбе. Тот самый час, когда они принялись вербовать крепко запившего подполковника Дымова в некий таинственный Проект. Фэсх Оэн и Тэфт Оллу. Я даже видел характерную особенность Тэфта Оллу: у локосианина отчётливо шевелились уши во время разговора!

Я видел ещё уйму мелких деталей, которые уже давно позабыл и ни за что бы ни вспомнил. Нет, называть это «сном» не поворачивался даже язык. Вот только последняя фраза…

«Мы не станем трогать твоё завтра… Что это? Может быть, предостережение? Или же… А почему бы и нет. Давай-ка допустим, что это вещий сон и вся суть его в этой фразе заключена… Словосочетание «не трогать» моё «завтра» можно понимать, как «невмешательство в мою дальнейшую жизнь» или же что меня «оставят в покое»?.. Но к чему тогда весь этот пивной антураж из некогда прожитого мной дня? Может быть, важен именно этот, показанный день? Стоп! А что, если это… предложение вернуть всё на изначальные позиции?! Обнулить, так сказать, течение событий. Причём – именно с того судьбоносного момента. Да нет, невозможно. Полная… фантастика!»